Вылетел в Киев. Пристегнул ремень. Посмотрел в иллюминатор. Облака плыли так неторопливо, будто у них впереди вечность, а у меня — всего два дня отпуска.

Город на холмах, где даже равнина идёт в гору

Киев встретил меня, как старый друг — сразу начал занимать деньги. Таксист из аэропорта рассказал три анекдота, историю города, свою родословную и только потом включил счётчик.

Киевские холмы расположены так, что куда бы ты ни шёл — всегда в гору. Спускаешься к Днепру — в гору. Поднимаешься на Владимирскую горку — тоже в гору. ### И только когда садишься в метро, понимаешь — есть в Киеве и равнины, просто они под землёй.

— Как вам наш город? — спросил администратор отеля с такой гордостью, будто лично проектировал Софийский собор.
— Как пирог с вишнями, — ответил я.
— Это комплимент?
— Это геология. Слои истории переложены слоями культур, а сверху — вишенки современности, от которых иногда оскомина.

Украинские законы: инструкция по применению свободы с условиями

В Киеве есть негласный закон: если ты стоишь на эскалаторе метро — не стой. Даже если очень хочется. Здесь все куда-то бегут с таким видом, будто опаздывают на собственную свадьбу. ### Я попробовал стоять справа, как учили в цивилизованных странах, но поток людей просто обтекал меня, как вода — камень. С той разницей, что вода не бормочет себе под нос интересные идиоматические выражения.

Мне объяснили, что в киевских маршрутках деньги передают через весь салон с полной уверенностью, что они дойдут до водителя, а сдача вернётся. Я спросил — а если кто-то решит присвоить? Мне ответили взглядом, каким смотрят на человека, предположившего, что Днепр может потечь вспять.

Пешеходные переходы в Киеве — это места, где проверяется ваша вера в человечество и страховой полис одновременно. Зебра нарисована, но машины непрерывным потоком мчатся так, будто каждый водитель видел полосы в последний раз на тельняшке моряка. ### Киевляне переходят дорогу с выражением лица игрока в русскую рулетку, которому выпало пять пустых барабанов подряд.

Киевляне: люди, которые торопятся медленно и обстоятельно

Украинцы — это нация, которая может часами спорить о политике с таким жаром, что закипает даже минеральная вода в бутылке на столе. А потом сообща оплатить счёт, распределив его с точностью до копейки.

В киевском трамвае я встретил кондуктора, которая знала не только все остановки, но и всех постоянных пассажиров по именам. Я спросил — как вам это удаётся? Она ответила — я здесь работаю с тех пор, как этот трамвай был новым. ### И я понял: в Киеве даже маршруты общественного транспорта — это семейные истории, передающиеся из поколения в поколение.

Бабушки на Житнем рынке торгуются не ради денег, а ради искусства. Видел, как старушка полчаса спорила с покупателем из-за пяти гривен, а потом добавила ему бесплатно пучок петрушки «на дорожку», который стоил все десять.

Достопримечательности, которые смотрят на тебя дольше, чем ты на них

Чтобы понять Киев, нужно подняться к памятнику Владимиру. Чтобы подняться к памятнику, нужно преодолеть примерно столько же ступеней, сколько лет насчитывает история города. Я поднялся и понял: с высоты птичьего полёта Киев похож на человека, который много пережил, но сохранил чувство юмора.

Киево-Печерская лавра настолько впечатляет своими золотыми куполами, что я автоматически перекрестился. Правой рукой. Потом левой. Потом обеими — на всякий случай. Монах, наблюдавший эти эксперименты, улыбнулся и сказал: «Бог всё равно увидит ваше сердце, даже если руки запутаются».

Андреевский спуск — это улица, где история торгуется с современностью, и непонятно, кто кого перехитрит. ### Я шёл между рядами сувениров, картин и вышиванок, и с каждым шагом цена моего восхищения росла, а содержимое кошелька таяло.

В плену у киевских ситуаций

В ресторане я заказал борщ — украинское национальное достояние. Принесли миску, излучающую такой аромат, что соседние столики начали коситься в мою сторону с нескрываемой завистью.

— Это настоящий украинский борщ? — спросил я официанта.
— Нет, — ответил он серьёзно.
— А что же это? — удивился я.
— Это борщ моей мамы. Украинский — в соседнем ресторане. Но он не такой вкусный.

И я понял: в Украине национальное и личное переплетаются так тесно, что даже рецепт превращается в семейную реликвию.

На Крещатике я решил купить вышиванку. Продавщица смерила меня взглядом и сказала:
— Вам нужна харьковская, с мелким узором. У вас комплекция... творческая.
— А есть одесская? — спросил я.
— Одесситам мы продаём киевские. Чтобы было о чём рассказывать, когда вернётесь домой.

Я купил киевскую. Теперь рассказываю.

Вместо заключения

Киев — это город, где можно начать утро с молитвы в древнем храме, продолжить обедом в хипстерском кафе с авокадо-тостами, а закончить вечер на концерте группы, название которой не выговоришь. ### И всё это будет органично, как борщ — и сытно, и полезно, и душу греет.

В поезде на вопрос — что больше всего запомнилось в Киеве, я честно ответил — контрасты. Проводник понимающе кивнул: «Приезжайте весной, когда цветут каштаны. Тогда контрастов будет ещё больше — между тем, как было, и тем, как стало».