Приземлился в Денпасаре. Вышел из аэропорта. Сразу окунулся в горячую ванну местного климата. Влажность такая, что кажется, будто ты плывёшь, а не идёшь. Точнее, пытаешься плыть через толпу таксистов, каждый из которых уверен, что именно он должен доставить тебя в райские кущи за вполне адскую цену.

Остров, где каждый камень — храм, каждый храм — искусство, а каждая поездка — приключение

Денпасар — столица Бали, хотя на столицу мало похож. Скорее, это большая деревня, случайно обнаружившая, что у неё есть правительственные здания. Здесь правительственный комплекс может соседствовать с рисовым полем, а офисный центр — с храмом, которому тысяча лет.

Движение в городе напоминает муравейник, в который кто-то случайно добавил мотоциклы, автомобили и священных коров. Светофоры здесь — не указание к действию, а скорее мягкое предложение, которое все вежливо игнорируют.

— Как вам наш город? — спросил водитель такси, виртуозно лавируя между мопедами, на каждом из которых умещалось по целой семье с собакой.
— Хаотичный, но с системой, — ответил я.
— Точно! Мы живём в управляемом хаосе. Для вас это хаос, для нас — просто вторник.

Балийские законы: инструкция по существованию в мире, где даже камни имеют душу

На Бали есть негласное правило: каждое утро нужно делать подношения духам. Я обнаружил, что вход в мой отель украшен свежими цветами и рисовыми лепёшками — не для туристов, а для умиротворения локальных божеств. «Это чтобы ваш отдых был спокойным, а духи не шумели по ночам», — объяснила горничная с таким серьёзным лицом, что я не решился спросить, есть ли у духов специальное меню.

Дорожное движение на Бали регулируется не столько правилами, сколько кармой и терпением. Когда я спросил местного жителя, как он выживает в этом транспортном апокалипсисе, он философски заметил: «Мы не торопимся в рай, потому что уже живём в нём. Даже если застряли в пробке на три часа».

Время на Бали течёт иначе. Здесь существует понятие «jam karet» — «резиновое время». Если балиец говорит, что будет через час, это может означать всё что угодно: от 60 минут до нескольких дней. Я ждал мастера по ремонту кондиционера, который должен был прийти утром. Он появился вечером, но с таким счастливым лицом, будто пришёл раньше срока.

Балийцы: люди, превратившие улыбку в национальную идею

Балийцы улыбаются даже тогда, когда хотят сказать «нет». Это привело к забавному недоразумению, когда я спросил дорогу к пляжу Кута. Прохожий улыбался и кивал, указывая направление. После получаса блужданий по переулкам, я оказался у рисового поля. Позже мой гид объяснил: «Он не знал дороги, но не хотел вас огорчать. На Бали важнее сохранить гармонию, чем признать незнание».

В местном варунге (небольшой семейный ресторан) я стал свидетелем кулинарного чуда. Хозяйка, женщина лет шестидесяти, готовила наси горенг (жареный рис) с таким изяществом, будто исполняла танец. Её движения были медитативны и точны.

— Вы так прекрасно готовите! — сказал я.
— Я вкладываю в еду любовь, — просто ответила она. — Без любви даже самый дорогой рис будет невкусным, а с любовью даже простая еда становится пиром.

Я спросил, может ли она поделиться рецептом. Она рассмеялась: «Рецепт? О, это просто рис, специи и овощи... и ещё любовь. Любовь не измеришь чайной ложкой, её нужно чувствовать».

Достопримечательности, которые заставляют поверить в реинкарнацию — иначе как объяснить чувство, что ты здесь уже был?

Храм Улувату стоит на краю скалы, словно балансируя между небом и океаном. Обезьяны, охраняющие вход, работают в две смены: одни отвлекают туристов умильными мордашками, другие профессионально снимают с них солнечные очки и шляпы. Я лишился кепки за рекордные пять секунд. Гид утешил: «Считайте это пожертвованием храму. Обезьяна вернёт вашу кепку в следующей жизни».

Рисовые террасы Тегаллаланга — зелёные ступени, поднимающиеся к небу. В сезон дождей они превращаются в зеркала, отражающие облака. Я стоял, зачарованный этим зрелищем, когда ко мне подошёл старик-фермер:

— Нравится? — спросил он на смеси английского и балийского.
— Очень! Это похоже на произведение искусства.
— Так и есть. Только холст — земля, краски — рис, а художники — мы все. И уже тысячу лет рисуем одну и ту же картину.

В его словах была такая простая мудрость, что я почувствовал себя студентом перед великим учителем.

В плену у балийских ситуаций

В храме Бесаких я должен был надеть саронг — традиционную юбку, без которой вход в священное место запрещён. Служитель храма помог мне с этим элементом гардероба, который постоянно норовил сползти. После пятой неудачной попытки он окинул меня оценивающим взглядом:

— У вас слишком мало бедер для хорошего саронга, — заключил он. — Нужно больше риса есть.
— Но у меня нормальный вес!
— Для вашей страны — может быть. Для саронга — нет. Держите крепче и молитесь, чтобы ветер был к вам милостив.

На рынке я торговался за статуэтку Ганеши с таким энтузиазмом, что продавец в конце концов сдался:

— Хорошо-хорошо, вы победили! Забирайте за эту цену, но знайте: теперь мои дети будут есть камни вместо риса.

Я смутился и хотел доплатить, но он рассмеялся:
— Шучу! У меня даже нет детей. Мне двадцать лет, и я студент. Этот бизнес принадлежит моему дяде, и он богат, как король. Вы хорошо торговались — я дам вам ещё одну статуэтку в подарок. Моему дяде полезно иногда терять деньги — это хорошо для его кармы.

Вместо заключения

Бали — это остров, где вы можете найти духовность в придорожном камне и космическую мудрость в улыбке продавца кокосов. Здесь древние традиции соседствуют с модными кафе, а храмовые церемонии с вечеринками на пляже.

В аэропорту Денпасара офицер, ставя штамп в мой паспорт, спросил:
— Нашли то, что искали на Бали?
— Я не знал, что именно ищу, — честно ответил я.
— Лучший ответ, — улыбнулся он. — Те, кто знают, часто пропускают самое важное. Бали находит вас, а не вы его. Возвращайтесь, когда будете готовы для следующего урока.

И я подумал, что обязательно вернусь. Возможно, в этой жизни, а может быть, в следующей — если моя карма будет достаточно хорошей, а саронг научится держаться на моих недостаточных для островной жизни бёдрах.